На одесском на майдане
Шум-переполох,
Полицмейстер Геловани
Проглотил свисток.
Потому что утром рано
У его жены
Кто-то из моих жиганов
Позабыл штаны.

Бедный обер-полицмейстер
Бегает, кричит,
А его мадам без чувства
Бледная лежит.
Не могла она Сэмену
Ночью отказать,
Если мужа нету дома,
Если не с кем спать.

Мой братан для марафета
Бобочку одел,
На резном ходу штиблеты,
Лорд их не имел,
Клифт парижский от Диора,
Вязаный картуз.
Ох, кому-то будет цорес,
Ой, бубновый туз!

Ровно в полночь на диване
Сема, сняв костюм,
Кушал с бабой Геловани
Вяленый изюм.
Словно луч от паровоза,
Взгляд его скользит
По буфету, где, наверно,
Золото лежит.

Губы жаркие целуют
Девичье лицо,
А пальцы цепкие снимают
С камушком кольцо.
Но темперамент ее южный
Он не рассчитал,
И в момент не самый нужный
Урка закричал.

Тут ворвался Геловани
В вязанном белье,
И увидел уркагана
В женином колье.
И пока он свою челюсть
Двигал взад-вперед,
Князь и гордость Молдаванки
Двинул в огород.