В шестнадцать тридцать семь время ушло.
Эх, какое было время,
оно знало себе цену.
Веришь, нет ли?
все слышнее и заметней
краски сыплются с картин,
время просится уйти...
Я отпускаю,
я умираю всякий раз, как вижу ветер
к небу листья поднимает,
эй, верни моё!
видишь, мне самому мало!

Листья жгут - сладкий запах смерти,
жизни горькая строка...
Листья жгут, и вряд ли кто заметит,
как сгорает осень, уснувшая у костра.
Тишина стиснет зубы,
и только наши голоса,

голоса наших птиц,
где-то уже за рекой!
Три-четыре-пять, я ухожу искать весну, ау!

Эх, милая моя о чем ты раньше думала,
кто вытрет твои слезы теперь,
теперь, когда ночь длиннее дня,
и день короче ночи,
короче, все уже не то теперь...

Голоса,
голоса наших птиц,
где-то уже за рекой...
три-четыре-пять, я ухожу искать весну, ау!

Итак, шестнадцать тридцать семь.
Бог останавливает время.
Он спускается с небес,
в карманах прячет чудеса.
Он говорит, что я могу передать письмо тебе,
с белым парусом, который возвращается
на много-много-много лет назад
туда, где еще все живы, в дом, где когда-то жил я,
где слышны наши голоса,

голоса наших птиц
где-то уже за рекой!
Три-четыре-пять, я ухожу искать весну, ау!

Голоса,
голоса наших птиц
где-то уже за рекой!
Три-четыре-пять, я ухожу искать весну, ау!